Истории, рассказанные фотомастером

Факелы, которые уже не погаснут

Свои первые снимки Андрей Голованов сделал в газете «Московские новости», где работал курьером. Затем перешел в газету «Советский спорт». Там он получил должность архивариуса и возможность иногда снимать спорт. После этого Андрей стал внештатным корреспондентом этой газеты, а затем, по рекомендации известного фотожурналиста Сергея Киврина, был принят в журнал «Советский Союз». После этого работал в газете «Коммерсант», издательстве «Советский спорт», газете «Спорт-Экспресс», а также в журнале «Москва спортивная». 

Андрей Голованов — обладатель премии «Золотой глаз России», присуждаемой Международной гильдией профессиональных фотографов. Всего же в его активе — более десятка наград за победы на российских и международных фотоконкурсах. 

Голованов обычно работает в паре с Сергеем Кивриным.

У снимка, который нам предоставил Андрей, любопытная история. Вот как он о ней рассказал: 

— В 1999 году сборная России по хоккею победила на молодежном чемпионате мира, проходившем в Канаде. Это был невероятный успех, в который трудно было поверить, потому что с 93-го года российские хоккеисты — и главная команда страны, и молодежка — нигде и ничего не выигрывали. И вот наконец-то, с блеском пройдя весь турнир, наши ребята со счетом 3:2 одолели канадцев, которым все прочили золотые медали. Решающую шайбу на шестой минуте овертайма забросил Артем Чубаров. Отличились и другие молодые мастера. В число лучших игроков турнира вошли два российских хоккеиста: защитник Виталий Вишневский и нападающий Максим Афиногенов.

Раньше мы с Сергеем Кивриным уже делали для газеты «Спорт-Экспресс», в которой тогда работали, фотоочерк о Максиме Афиногенове. Когда же наши чемпионы вернулись из Канады, решили снять и Максима, и Артема Чубарова. 

Но как показать на фото, что они действительно чудо-игроки? Как передать их необыкновенную энергию и способность навязывать свою волю и противникам, и самой судьбе? Для этого необходимо было придумать символический кадр. И мы его придумали. На нем Максим и Артем должны были выглядеть как легендарные хоккейные рыцари, чья сверхъестественная энергия могла воспламенить клюшки, превратив их в факелы.

Я был знаком с менеджером нашей команды Алексеем Панфиловым, которому, как я знал, нравилось наше творчество. Я позвонил ему, рассказал о нашем замысле, и он сразу же им загорелся. «Ребята, — сказал Алексей, — я всё для вас сделаю». После этого я договорился с хоккеистами о том, что мы снимем их до тренировки, когда у них будет свободное время. 

Утром я съездил в Новогорск и получил там баул с формой и амуницией для двух игроков сборной. Затем заехал за Серегой, и мы с ним направились на базу московского «Динамо» (тогда и Афиногенов, и Чубаров выступали за этот клуб). 

Хоккеисты встретили нас и провели в холл на второй этаж. Мы растянули большой черный фон и установили студию. Серега набрал канистру бензина и (на всякий случай) ведро воды. 

Поджечь клюшки нам долго не удавалось, поскольку такого опыта у нас не было. Но, в конце концов, они загорелись, и кадр, который мы задумали, получился. 

Когда же мы их потушили и всё закончили, в холл вдруг вошел тренер Зинэтула Билялетдинов. «Что-то здесь дымом пахнет», — сказал он, подозрительно глядя на нас. «Да нет, это вам показалось», — поспешили мы успокоить его, торопливо собирая свою аппаратуру. 

Не думаю, что он нам поверил, однако докапываться до истины не стал. А мы отправились домой, не сомневаясь, что по-настоящему зажгли на фото свои факелы, которые теперь уже не погаснут.   

Прыжки над бездной
Предлагаем вашему вниманию еще один снимок Андрея Голованова вместе с воспоминаниями его автора о том, что ему пришлось пережить во время и после той съемки. 

— На зимних Играх 2010 года в Ванкувере нашим спортсменам очень долго не удавалось пробиться к олимпийским наградам, — рассказывает Андрей. — Когда же лыжники Никита Крюков (слева) и Александр Панжинский первыми из российских олимпийцев наконец-то завоевали «золото» и «серебро», победив с одинаковым временем (3 минуты 36,3 секунды) в финальном забеге классическим стилем, это вызвало и у них, и у всех нас бурю эмоций. 

Получив свои награды, Никита и Саша даже подпрыгнули от счастья, и именно в этот момент я их снял. А они, охваченные каким-то мальчишеским восторгом, стали приплясывать на пьедестале.

Я предложил нашим чемпионам на следующий день сняться на фоне городских достопримечательностей, и они разу же согласились, пообещав захватить с собой олимпийские медали. Ребятам, видимо, было необходимо выплеснуть эмоции и продлить кураж; съемка же давала им отличную возможность это сделать. 

Последним пунктом нашей поездки по Ванкуверу был парк Капилано с индейскими вигвамами и уютными магазинчиками, в которых можно было купить всё, что душе угодно. А главной приманкой для туристов служил висячий мост, переброшенный через широкий и очень глубокий каньон. Расположенный на высоте 137 метров, он был построен еще в 1889 году.

На съемку в городе мы потратили около четырех часов. Когда же приехали в парк Капилано, он уже закрывался, и нас не хотели туда пускать. Но когда я сказал, что со мной приехали олимпийские чемпионы, нам сразу же разрешили войти, причем абсолютно бесплатно. 

Заходя чуть ли не в каждый магазинчик, Никита и Саша без устали примеряли шляпы дровосеков и сделанные из перьев головные уборы индейских воинов, явно ощущая себя участниками какого-то театрализованного действа.

Мне же хотелось сфотографировать Крюкова и Панжинского на висячем мосту, и потому я попросил их пройти туда. И вот здесь-то они и показали себя во всей красе. Эти два сорванца начали там так прыгать и скакать, что мост стал раскачиваться. Стоя на его середине, я вдруг осознал, что мне еще не так много лет и что я очень хочу жить. И зачем я только пришел сюда с этими безбашенными героями, способными на любые безрассудства? 

Работников парка, видимо, тоже встревожили чемпионские игры на старинном мосту. «Просим олимпийских чемпионов не раскачивать мост, — обратились они к нам по громкой связи. — Пожалуйста, успокойтесь». Решив всё же продолжить съемку, я сказал Никите: «Не мог бы ты чуть-чуть покрутить олимпийскую медаль у себя над головой?». Никита понял меня по-своему. Он тут же стал со страшной скоростью вращать над собой золотую медаль, закрепленную на тонком шнурке.

Награда была очень тяжелой, а внизу простирался глубокий каньон. Как сообщалось в прессе, медали Ванкувера стали самыми увесистыми в истории Олимпийских игр; масса каждой — от 500 до 576 граммов.

Если бы медаль, которую Никита крутил над собой, сорвалась со шнурка и улетела вниз, то мы бы никогда ее не нашли, даже если бы потратили на поиски несколько лет. Но Крюкова это ничуть не волновало. 

«Хватит, Никита!» — поторопился я закончить съемку, чувствуя, что у меня сдают нервы, и он с улыбкой крутанул свою медаль в последний раз.

 

Во время той съемки я дважды испытал жуткое чувство страха: сначала оно охватило меня, когда под нашими ногами стал раскачиваться мост, а затем когда золотая олимпийская медаль стала летать над каньоном. 

Может быть, поэтому мне больше нравится тот снимок, где Никита и Саша всего лишь подпрыгнули на пьедестале, синхронно придав ускорение своим медалям. Когда же я смотрю на фотографию, сделанную на висячем мосту, мне почему-то снова хочется начать кому-то объяснять, что мне не так уж много лет...

Записал Андрей БАТАШЕВ